К 70-летию Освобождения Донбасса. Саур-Могилу с юга обошла танковая бригада

К концу октября 1941 года весь Шахтёрск (в те годы - Катык) был оккупирован, но  вплоть до лета 43-го не прекращал сопротивление. В Алексеево-Орловке и Давыдовке действовала подпольная группа, которую-таки вычислили: её активистов расстреляли. Партизанский отряд "За Родину" громил мосты, на его счету - полсотни выведенных из строя паровозов, десятки вагонов, склады.

Освобождение Шахтёрску принесли 127-я и 301-я стрелковые дивизии, от реки Миус они шли на запад - на Сталино. 140-я отдельная танковая бригада обошла Саур-Могилу с юга, прорвала оборону и пошла на Шахтёрск и Енакиево. В ночь на 28 августа в тыл врага был заброшен усиленный танками разведотряд: нужно было создать видимость прорыва главных сил советских войск у железнодорожной станции Постниково. Отряд задачу выполнил. Ценой жизни большинства солдат и самого командира Голубева.

Второго сентября был освобожден центр города и Алексеево-Орловка, а на следующий день посёлки Ольховчик и станция Сердитая. Ныне главная улица посёлка Сердитое носит имя 301-й дивизии-освободительницы.

Посёлочек у небольшой шахты "Обушок" так и назывался по имени шахтёнки, а сейчас это - Дубовое. Здесь все годы оккупации прожила с мамой и братом Маша Костина (ныне Зиновенко).

Гитлеровцы (немцы итальянцы, румыны), стоявшие в Шахтёрске, особо им не докучали, разве что, оголодав, наезжали кур потрошить да погреба опустошать. Мария Алексеевна вспоминает, что много наших пленных перегоняли этими местами, что у шахты №30 был концлагерь, страшно было жить…

Но вот перед самым освобождением, в конце августа, по посёлку прошёл слух: "Солдат пришёл". И почему-то говорили, что он шёл со стороны Кутейниково (Амвросиевский район). То есть, в округе заметили советского солдата и предположили, что это был разведчик.

Вскоре, действительно, к Шахтёрску подошли наши части, в городе началась стрельба, она сутки не прекращалась. А по асфальтной дороге накануне шли какие-то обозы, наверное, немец оставлял Шахтёрск. В Обушке было относительно тихо, даже шахту немцы не подорвали, она после войны сразу начала уголь качать.

- Мы относились к Парижкомовскому сельсовету (так называлось село по имени Парижской коммуны), и все новости оттуда получали, - вспоминает Мария Зиновенко. - Помню, мы с мамой были в капустняке в балке, где люди возделывали огороды, и вдруг пронеслось: "В Парижкоме - наши солдаты!" Все бросились туда посмотреть на своих, которых ждали два года! А наш отец с фронта так и не вернулся, в самом начале войны, ещё и немец к нам не дошёл, пришла похоронка: пропал без вести.

Так что вместо него на шахте мы работали, я, например, была учётчицей, хоть окончила всего-то четыре класса.