Донбасс. Август. Звёзды созревают

Донбасс - это не только война, но и потрясающая природа, прикоснуться к которой - счастье.

Солнечный цветок смертельно опасен

Как предполагают учёные, на земном шаре насчитывается около полумиллиона видов растений. Из них 215 644 описаны и внесены в каталоги. Однако среднестатистический обыватель продолжает делить растительность на четыре категории - траву, цветы, деревья и кусты.

Такая классификация ведётся с незапамятных времён. В том числе, с шестнадцатого века, когда с Северной Америки в Европу был завезён подсолнечник. Кстати, даже полтора столетия спустя предки упорно считали его декоративным цветком.

Приглянулся подсолнечник и Петру Первому, когда тот осваивал ремесло корабельного плотника в стране тюльпанов. Высочайшим указом монарх-мастеровой отправил семена для пополнения цветников Кукуевской слободы, где жила Анна Моне.

Склонность считать растение из семейства астровых украшением палисадов сохранилось до наших дней. Например, моя прабабушка Василина говорила, что огород без подсолнечника всё равно, что изба без иконы Богородицы.

К сожалению, она даже в страшном сне не могла предположить, что придёт час и солнцеликое растение объявят губителем богатейших чернозёмов планеты.

Первыми тревогу подняли почвоведы. В частности, они установили, что подсолнух за сезон «съедает» порядка пяти-шести процентов гумуса. То есть, если на одном и том же поле в течение двух десятков лет сеять маслянистую культуру, оно полностью истощится. А если какое растение и сможет найти здесь пропитание, то это будет горький полынок или верблюжья колючка.

Увы, землепашцы не вняли грозным предостережениям. В этом каждый раз убеждаюсь во время командировок вдоль зоны боевых действий. Конечно, солнцеликий цветок украшает сельскую глубинку сусальной позолотой, однако из-за массового скопления этот цвет кажется зловещим.

Ощущение скрытой опасности имеет и другую причину. Как выразился по данному поводу подорвавшийся на мине под посёлком Ясный старый механизатор, хлебные нивы Донбасса сегодня одинаково смертельны для зверя и человека.

Разбойники из тёщиного палисада

Громилы с тёщиного палисада. 

Опасен подсолнечник и для впечатлительных натур. Один молодой горожанин, назовём его Игорем, приехал в село, чтобы представиться родственникам невесты. Не стану подробно описывать, с какой опаской чистопородное дитя асфальта косилось на корову Зорьку, и как побледнело оно, когда двухмесячный козлёнок решил почесать пробивающиеся рожки о коленку приезжего.

Приняли жениха по высшему, как и полагается, разряду под ореховым деревом. Посадили рядом с невестой, напротив - расположились её родители. Впрочем, будущая тёща присутствовала на смотринах эпизодически. Она до глубокой ночи беспрестанно курсировала между пиршественным столом и летней кухней, доставляя домашнюю колбаску, жареных карасей в сметане и отдававшие свёклой напитки.

Словом, всё было замечательно. За исключением одной детали. Непривычный к перегрузкам организм жениха под утро взбунтовался. Стараясь не производить лишнего шума, молодой человек выполз на крыльцо и побрёл в направлении нужного места.

К счастью, искомый объект был обнаружен раньше, чем забрезжил рассвет. Иначе бы произошла катастрофа, способная одним махом разрушить будущую социальную ячейку.

Но даже если бы катастрофа и произошла, я бы не взялся судить Игоря. Трудно, физически невозможно, удержать в себе жуткий крик и жареных карасей в сметане, если из предрассветной дымки на тебя попрут две разбойничьих фигуры, которые для устрашения обмотали головы тряпьём.

Короче, отпаивали молодого человека и водой, и чем-то другим, пахнущим вареной свёклой, а он всё требовал позвонить то телефону «102».

- И как ты только с ним жить будешь? - шепнула хранительница домашнего очага родимой дочери. - Ну что это за мужик, который двух подсолнухов испугался?

- А зачем вы им шляпы старыми гардинами обмотали?..

- И ты, я вижу, стала городской… Чтобы птицы семечки не поклевали.

И был тот суховей, как пёс, в репьях

Степная дубрава. Партер. 

Суховей до половины вылакал воду из степного пруда и теперь, словно облепленный репьями лохматый пёс, скулил в ломких стеблях шалфея мутовчатого.

Прибрежная дубрава тоже изнемогала от знойного марева, которое размывало по горизонту покатые склоны Саур-Могилы. Особенно доставалось растущим на взгорке молодым дубам. Они были на целую четверть ниже и корявее собратьев, которым нашлось местечко получше у уреза воды.

- Совсем, как в театре, - сказал егерь Андрей. - Здесь, у воды, партер, на взгорке - галёрка. Одному - удобства, другому - сплошной дискомфорт.

Страдающие от засухи деревья явно расстраивают Андрея. У него даже желваки заходили под кожей цвета пять минут назад вынутого из кузнечного горнила чугунного бруска.

- Будущее рукотворных лесов, как этот, под вопросом, - продолжает егерь. - Говорят, дубы засухи не боятся. Однако эти степные гиганты и все прочие деревья берут воду из верхнего пласта почвы. А он - разлом на разломе. Ещё пяток таких суховейных годов, и дубы издохнут на корню.

- Выход?

- Даже учёные-лесоводы не видят такового. А я своим малопросвещённым умишком вот, что думаю... Надо везде, где только можно, обустраивать пруды и садить по берегам дубы, яблони-дички и тому подобное. Только семена - жёлуди с крыльчатками - брать в байрачных лесах. У них ещё задолго до татаро-монгольского нашествия такой иммунитет против засухи и ледяных морозов выработался, что растение полупустыни-саксаул против них бабочкой-однодневкой покажется.

Высказывать собственную точку зрения на судьбу рукотворных лесов Донбасса я не стал. Что толку возражать человеку, который собственными глазами видит, как день ото дня мелеет степной пруд, а суховей рвёт в клочья верхний водоносный пласт почвы.

Шляпных дел живодёры против крылатой пудреницы

Белокрылая пудреница.

Разговор о гнусных происках суховея прервала цапля. Она белым облачком пала на отмель и застыла в позе монастырской послушницы.

Обманутый её смиренным видом, пескарь слишком приблизился к птице и тут же был съеден. Та же участь постигла и плотвицу. Только чешуя против солнца блеснула.

- Ну и проглотка, - с ноткой лёгкого осуждения произнёс егерь. - Сделала вид, что крепко спит, а сама всё видит... Кстати, вы никогда не задумывались над тем, почему цапля даже в болоте сохраняет первозданную белизну?

Я кивнул, ибо уже слышал о расположенных на спине и грудке перьях-пудретках, которые, по мере отрастания, превращаются в мельчайший порошок. Вот он-то и предохраняет остальную часть наряда белой цапли от грязи и воды.

- Выходит, наша цапля - ближайшая родственница молодящихся тёток, - подытожил Андрей, - которые маскируют изъяны на коже при помощи пудреницы.

А «проглотка» тем временем продолжала закусывать мелкими рыбёшками, лягушатами и прочей живностью. Вот плыл мимо ужик школьного возраста, и не стало его.

- Мясо цапли, как пищевой продукт, не представляет интереса, - продолжает егерь. - Даже падальщик ворон клюв воротит. Но она по милости шляпных дел живодёров всё-таки попала в Красную книгу.

- Расшифруйте...

- Видите ли, модницы считают, что шляпка с белым пером выглядит элегантно. Вот владельцы мастерских по изготовлению головных уборов и стараются угодить. По особой таксе они платят за перья, которые выдернуты из тела живой птицы.

Старый мост - обитель мотылька

Старый мост и мотылёк.

Возле моста живёт прохладная благодать. Речушка так резво скачет по каменным ступеням, что округа в радиусе пятидесяти метров заполнена водяной пылью.

В ней, как в прохладных волнах, спасаются жаворонки, синицы, сорокопуты и прочая пернатая мелочь. Птицы ловят на лету брызги и зазевавшихся бабочек.

Оставив на косогоре сигареты, иначе они безнадёжно отсыреют, спускаюсь к урезу воды. Там, где опора моста надвое разваливает стержень речушки-поскакушки, что-то вроде заводи. Через воду на песчаном дне просматривается вмятина. Впечатление такое, будто здесь пережидал зной громоздкий носорог.

Однако, как объяснили местные, её оставил свалившийся с моста танк. Извлекали панцерник при помощи целой своры пригнанных со всей округи тракторов, о чём теперь напоминает прорезанная через косогор рваная борозда.

Вполне вероятно, что за спасательной операцией следил похожий одновременно на стрекозу и бабочку-голубянку мотылёк. Он чрезвычайно любопытен. Так и норовит заглянуть в зрачок фотообъектива. А может, просто своим слабым умишком понимает, что присутствие неизвестного существа отпугивает прожорливых сорокопутов.

Я не стал прогонять окрашенного в цвет лазури мотылька. Ведь, если разобраться, это не человек с его бронированными чудовищами, а он является подлинным хозяином речного плёса.

Вскоре мотылёк отправился, чтобы подкрепиться пыльцой луговых ромашек. А я сидел у старого моста, где живёт благодать до тех пор, пока на августовском небе не начали созревать янтарного цвета звёзды.

Сергей ВАСИЛЬЕВ.

Фото автора.