Последние новости раздела

«Мой дом рядом с вами!»

16.08.2015 07:03
Распечатать новость Уменьшить шрифт Увеличить шрифт
«Мой дом рядом с вами!»

Бледный безжизненный свет от раскачивающегося перед окном фонаря освещал наспех порезанные помидоры и рюмку из тёти-клавиного буфета - приземистую, с белыми колосьями, вьющимися по бокам.

Оля присела к столу. Сейчас в вечерней темноте, когда дочки не было рядом, можно было дать волю слезам, которые медленно текли по щекам, оставляя холодные влажные бороздки. Оля подняла рюмку, сквозь слёзы улыбнулась фонарю, не чувствуя горькости, выпила, вяло потянулась за помидором…

 

Начало

Год назад, когда у Саши выдался неожиданный выходной, они вместе выбрались в парк. Дорожки парка были усеяны лужицами, в каждой из которых отражалось маленькое солнце. Дашка, перепрыгивая через лужи, спешила к своей любимой кованой Бабе-яге, чтобы, поднявшись на цыпочки, погладить кота. «Что-то решать надо, Оль, - сказал Саша, следя взглядом за лёгкой дашкиной фигуркой. - Фирма вот-вот закроется, и что потом? Да и не в работе дело…».

Дочка, не допрыгнув до края очередной лужи, плюхнулась посередине, и солнце, разбившись на тысячи брызг, осыпалось на её ноги, руки, юбку. «Даша!», - Оля сердито схватила дочку за руку, подвела к скамейке, вытерла брызги с довольной мордахи. «Какая ты неаккуратная!», - добавила с досадой, стараясь не смотреть в сторону мужа.

Она знала всё, что он скажет, и Саша знал, какие слова услышит в ответ. Этот долгий разговор между ними шёл уже не один день, прерываясь, и возобновляясь. Разговор был бесконечным и безысходным. Об этом знали оба. И боялись этот факт признать.

Саша собрался уезжать. Оставаться в Донецке он не хотел, да и нигде в Украине тоже. «Только в Россию! - твердил упрямо. - Русским здесь больше нет места».

Оля уехать не могла. Бабушке недавно исполнилось 90, и она уже несколько лет даже не выходила из квартиры. Отправиться в поездку с бабушкой было нереально, оставить её одну - невозможно. Кроме того, Оля была уверена, что не сможет жить в другой стране, вдали от Родины.

…Она наполнила рюмку до белых колосков, получилось меньше половины. «Некрасиво, когда до краёв, - говорил Саша во время редких застолий. - Лучше чаще, но понемногу». Выпив, Оля тут же вновь потянулась к бутылке. «Лучше чаще…», - пробормотала грустно.

 

Рухнувший мир

Наследственность… Это слово бабушка всегда произносила со страхом. «Очень переживаю за Олюшку, - тихонько говорила по телефону подруге, думая, что пятилетняя внучка спит. - Как бы наследственность не взяла своё…».

Оле было четыре года, когда умерла мама. Олин отец, узнав о беременности, исчез  спешно, в один день, забрав свои вещи из комнаты рабочего общежития, в котором жил, и написав заявление на расчёт. Юная Олина мама больше никогда его не видела.

Горькая обида… Детская метрика с прочерком в графе «отец»… Пересуды, ползущие за спиной… Олина мама искала спасение в алкоголе. Вначале чуть-чуть, затем - больше, затем - прогулы и увольнения. Всё кончилось циррозом печени.

Оля с бабушкой остались вдвоём.

Саша смеялся, когда бабушка боязливо вздыхала, видя по праздникам на столе спиртное. «С чего бы нам вдруг пьянчужками становиться? - говорил весело. - Разве я или Оля даём повод так думать?» Бабушка качала головой и улыбалась. Никогда в их маленькой семье не возникало разладов из-за чего-либо, тем более - из-за выпивки.

Бабушка умерла в октябре, когда Саша уже давно был в России, а с западных окраин почти каждый вечер доносились глухие звуки взрывов.

В последние свои дни бабушка была беспокойной. «Обещай, что уедете с Дашенькой к тёте Клаве, - говорила, трогая Олину руку своей сухой и горячей. - Как вы останетесь здесь одни? Ни Саши… Ни меня…».

…Слёзы не давали увидеть фонарь за окном - лишь раскачивающееся жёлтое пятно.

 

Город у моря

В последний раз Оля видела тётю Клаву ещё до рождения Дашки. Скооперировавшись с друзьями, они тогда отправились на пару недель на их старенькой машине в Безыменное. «В той стороне море намного чище», - возбуждённо говорил Саша, не желая слышать о Мелекино или Белосарайке. Они были молодыми и беззаботными, им было всё равно, где плескаться в море. Безыменное так Безыменное - лишь бы отдыхать.

По пути к морю они заскочили к тёте Клаве передать от бабушки посылку. Тётя Клава жила в старой части Мариуполя. Угрюмый двор, тесно окружённый грязно-жёлтыми «сталинками», произвёл на Олю гнетущее впечатление.

Когда, набрав номер, Оля сказала, что бабушки больше нет, тётя Клава заплакала. «Одно горе вокруг, - сказала, всхлипывая. - Приезжайте с Дашей как можно скорее. Я в Киев к своим собираюсь, так что квартира вся будет в вашем распоряжении».

Оле даже и в голову не приходила мысль, что она - «временно перемещённое лицо». Да, им с дочкой пришлось покинуть свой дом. Но ведь здесь у них было жильё, Саша часто присылал деньги, да и сама Оля быстро нашла работу. Кроме того, если бы Оля вдруг решила зарегистрироваться в качестве переселенца, для неё это означало бы какую-то безнадёжную точку, говорящую, что путь домой закрыт навсегда.

Оля устроилась в маленький галантерейный магазинчик. Работали они вдвоём со смешливой рыженькой девушкой. В конце дня на белом «Лексусе» приезжала хозяйка. Узкая юбка, высокие «шпильки», унизанные кольцами пальцы… С продавщицами хозяйка разговаривала, приподнимая тонкие брови, давая этим понять, что не довольна малым количеством проданного товара.

Работали они по неделям. Оля уходила из дома, когда Дашка ещё спала. Тихонько прикрывала входную дверь, чтобы щёлкнувший замок не разбудил дочку. Всю её рабочую неделю Дашка проводила дома в одиночестве. Оля не хотела, чтобы шестилетняя девочка гуляла одна в чужом дворе.

Зато «выходная» неделя всегда была почти праздничной. Они с дочкой гуляли по городу, устав, заходили в маленькое кафе перекусить мороженым. В солнечные дни спускались к морю, бродили по берегу, вдыхая брызги и солёный ветер, мечтая о том, как летом будут ходить на пляж.

Саша звонил редко. Рассказывал, что побывал в Ростове, собирается в Курск.

С каждым разом голос его звучал всё более отстранённо и устало.

Оля чувствовала боль в груди. Она знала, что сейчас многие семьи распадаются «из-за политики», но никогда не думала, что такое может произойти у них с мужем.

Чёрная полоса пришла весной. В марте закрылся магазинчик, в котором работала Оля. «Бизнес продаём и уезжаем», - объяснила хозяйка, выплачивая расчётные. Тогда Оля не сильно расстроилась. Надеялась вскорости подыскать новую работу.

В мае муж позвонил и сказал, что больше звонить не сможет, у него особые обстоятельства. Он так и сказал «особые», и Оля сразу поняла, что Саша принял окончательное решение расстаться. Горло перехватило, ноги стали ватными, и, что-то пробормотав, она положила трубку.

После того звонка Саша прислал деньги, и Оля поклялась себе не притрагиваться к ним. Если бы у неё был адрес, она тут же отправила их обратно. Настолько велика была обида.

А работу она найти не могла. Слишком мало было рабочих мест и слишком много соискателей.

…Налить. Выпить. Повторить.

 

Одиночество

За окном звенело лето, но пляжный сезон, о котором они с дочкой мечтали зимой, проходил, так для них и не начавшись.

По ночам Оля плакала, уткнувшись в подушку, а днём металась по раскалённому городу в поисках работы. Две недели она убирала мясной павильон на соседнем рынке. Платили немного, но ежедневно. Затем магазин закрылся. В конце концов, Олю взял на работу тучный грек, хозяин овощной палатки. После работы, вечером, Оля выводила дочь погулять во двор. Глядя на Дашку, крутящуюся на тусклой, облезлой карусельке, Оля старалась справиться с тоской, стискивающей сердце.

Выходные у Оли выпадали редко. В такие дни они долго валялись в постели, лениво смотрели телевизор, пили чай. Из дому выходили ближе к вечеру, когда спадала жара. Сжимая дочкину ручонку, Оля вела её в Театральный сквер. Они медленно гуляли вокруг фонтана, любовались ленивыми голубями. Оля искоса смотрела на прижавшуюся к ней девочку и думала о том, как быстро дочь повзрослела: большие глаза на бледном личике, молчаливая, всё понимающая улыбка.

Однажды они всё-таки выбрались на пляж. Но едва расстелили подстилку на бархатном песке, как хлынул дождь. Сильный и тёплый. Они вымокли насквозь, пока добежали до остановки. В ожидании маршрутки смеялись, вытирая дождевые капли с лица друг друга. Ничего не предвещало беды, но дома Дашку начало знобить, дочка стала кашлять. Всю ночь она металась на горячей подушке. Утром столбик термометра взлетел к цифре «39», Оля вызвала врача. «Пневмония, - сказала врач, осмотрев и внимательно послушав Дашку. - Собирайтесь, мамочка. Отвезём вас в больницу».

После осмотра в стационаре Оле дали длинный список необходимых лекарств для капельниц и уколов. Дрожа от страха за дочку, Оля бросилась по аптекам. Присланные мужем деньги, те самые, до которых она не хотела «притрагиваться», все ушли на лекарства.

О том, что она забыла предупредить хозяина, Оля вспомнила лишь вечером. На следующее утро, запыхавшись, прибежала к своей палатке. Хозяин выгружал из машины ящики с помидорами, хватая их мясистыми волосатыми руками. «Иди, откуда пришла, - отрезал, даже не посмотрев в её сторону. - Мне прогульщики не нужны».

Через несколько дней Дашка пошла на поправку. Оля обессилено прижималась лбом к спинке больничной кровати. «Всё будет хорошо, мамочка, - дочка гладила её по руке. - Не думай о плохом». Оля кивала, улыбалась и чувствовала, как чёрная тоска завладевает ею.

В этом солнечном городе, по улицам которого ходят тысячи людей, они с Дашкой не были нужны никому.

Возвращаясь из больницы домой, Оля купила водку.

 

* * *

Олю штормило, когда она опустила голову на подушку. Уснула быстро и видела во сне прежнюю работу в Донецке. Широко распахнутое окно, высокие тополя и клумбы с розами возле входа. Приближалось обеденное время, Оля собиралась идти на перерыв, но звонил телефон. Его трель была громкой и настойчивой.

Оля проснулась и поняла, что кто-то звонит в дверь.

...Она думала, что продолжается сон, когда, распахнув дверь, увидела Сашу - похудевшего и бесконечно родного. «Я понял, что не могу без вас, - успела услышать. - Моя Родина и мой дом рядом с вами…». Он говорил что-то ещё, но Оля уже не слышала, начав падать, впервые в жизни погружаясь в обморок.

Её подхватили сильные руки мужа и, прижавшись к ним, Оля заплакала по-детски, навзрыд. Боль, страх, отчаяние выплёскивались из неё со слезами, уступая место счастливому покою.

Одиночество исчезло, растворившись навсегда. Они опять были все вместе.

 


Марина ЛИТВИНОВА

Теги: Донбасс, война, Мариуполь, , одиночество
    • Очаровательная Николь Кидман превратилась в другую знаменитую киноблондинку (ВИДЕО) Очаровательная Николь Кидман ...
    • Оскар-2014: лучший фильм года - "12 лет рабства" (ВИДЕО) Оскар-2014: лучший фильм года - ...
    • Сексуальная Навка и её мужчины приготовили новые трюки!  Сексуальная Навка и её мужчины ...
    • Топ-50 суперголов лучшего футболиста мира! Топ-50 суперголов лучшего ...

Вверх