Накануне Дня художника, который традиционно отмечается во второе воскресенье октября, корреспондент «Донбасса» побеседовал с двумя донецкими мастерами, не имеющими титулов, зато обладающими незаурядным талантом

Превращает камень и дерево в людей

Скульптор Александр Шамарин родился 63 года назад в Торезе в шахтерской семье. До четвертого класса учился в тамошней школе, а потом романтик-отец перевез семью в сибирский Усть-Пристань, что под Барнаулом, где устроился мотористом. Поставили сруб, где прожили четыре года. Но мать тянуло на родину - к вишням, черешням, «кавунам». Вернулись уже в Луганск, где Саша сначала занимался в художественной школе, а затем окончил соответствующее училище и поступил в Киевский институт (теперь - академия). С благодарностью вспоминает преподавателей Алексея Маликова, Василия Федченко, Михаила Лысенко, которые в разные годы жизни раздували из искры его интереса к скульптуре пламя таланта.

Одна из ранних работ скульптора - гипсовая «На смену».

Участвуя в молодежном конкурсе на проект памятника на Саур-Могиле, Шамарин занял второе место. «Я ж те места знаю и люблю всем сердцем, - рассказывает Александр Евгеньевич. - Ведь наша семья в конце концов переехала на хутор Новопетровка Амвросиевского района. Там мне вольно, хорошо, душевно... Не захотел ехать ни в Киев, куда приглашали коллеги, ни в Германию, куда укатила бывшая жена. Звала с собой, но как я могу променять родину на чужбину?!»

С 1978-го Шамарин - участник областных и всеукраинских художественных выставок, с 1982-го - в Союзе художников. Так как не халтурил и ни под кого не прогибался, всегда испытывал сложности, главная из которых - проблема материалов. «Сколько скульптур, которые мечтал отлить в бронзе, так и остались пластилиновыми или глиняными!» - печалится он. Смекалистый мастер заинтересовался другим «сырьем» - шамотом, камнем, органическим стеклом, деревом. «Казалось, сама природа мне помогает», - делится он. Стал комбинировать. «Очень много значит тема. В зависимости от нее выбираю материал», - говорит Александр Евгеньевич.

Есть у него деревянная работа «Адреналин браконьера»: здоровенный бич целится в махонького зайчика из громадного ружья, которое стоит на треноге. В Днепропетровске дончанин создал из песчаника мать, держащую ребенка на плече. «Ему удалось зарядить камень такой степенью теплоты, что она наверняка согреет всех, кто окажется рядом», - написала об этом одна из местных газет. В Каневе на аллее Шевченко опять же из песчаника, но куда большего размера (цельная глыба весом 3,5 тонны и высотой более двух метров), высек композицию «Немає гiрше, як неволя»: люди пытаются вырваться из камня.

«Качели» (камень и дерево) сейчас выставлены в Киеве.

Интересно, что Александр Евгеньевич дополняет свои выставки (персональные прошли в Донецке, Киеве и Мариуполе, совместная с супругами Теличко - в Луганске) картинами, которые пишет пастелью.

Секретов мастерства не имеет. Главное, мол  - любить свое дело, постоянно учиться (в этом очень помогают симпозиумы) и не превращать творчество в поток. «Нельзя насаждать скульптуры по городам квадратно-гнездовым способом. Лучше маленькие, но чтобы трогали душу», - уверен Шамарин.

Мистика с Гоголем и приставания Хрущева

Среди родни необычной во всех отношениях женщины Елены Павловой были художники: и киевский дядя, и московская тетя. А вот родители к этому виду искусства отношения не имели: мама работала главой Кураховской метеостанции, отец - парторгом, потом начальником цеха на электростанции. «Моими любимыми игрушками были карандаши, краски и бумага. А лучшим другом - собачка Лапка, которая меня вдохновляла», - вспоминает Елена Александровна.

В шахту - за темой для гобелена

В школе способную девочку заметил учитель рисования и черчения Алексей Пильников. Он помог ей развить талант и даже написал об одаренном ребенке в Луганское худучилище, куда Лена через какое-то время поступила. А до этого умудрилась сделать огромный - высотой в шесть этажей! - плакат для фасада электростанции. Рисовала его по частям, на земле.

Она окончила курс оформителей интерьеров, влилась в Донецкий художественный комбинат, вышла замуж за коллегу, Бориса Еремина. Вместе они занимались оформлением столицы края: украшали праздничные колонны, сделали трибуну для площади Ленина. Тогда Павлова специализировалась на гобеленах. В Седневе на Черниговщине (там, в усадьбе помещика Лизогуба, который поддерживал молодого поэта и художника Тараса Шевченко, был Всесоюзный дом творчества художников) представила «Шахтерские звезды», став лауреатом республиканского конкурса, посвященного 50-летию стахановского движения.

- Перед работой над гобеленом, чтобы проникнуться горняцким духом, я опускалась в одну из глубочайших шахт Дзержинска. Один раз так ударилась, что если б не каска, пол- головы точно снесло бы, - вспоминает Елена Александровна. - Насмотрелась на ребят, которые в ужасных условиях - пыль, жара - добывают для страны черное золото... Выткала их, идущих по забою с отбойными молотками и звездами-огоньками, горящими на касках. Даже стихи под впечатлением написала...

Как прятался Николай Васильевич

Самой удачной работой этого года считает портрет Гоголя, нарисованный к апрельскому юбилею великого писателя.

- Когда я решилась принять участие в той полтавской выставке, времени уже оставалось мало, - вспоминает Павлова. - Я бросилась искать в Интернете фотографии и портреты Николая Васильевича, перечитала массу материалов о нем. Ничего меня не устроило - всё было слишком стандартно. И вдруг началась какая-то мистика. У меня есть книга о русских художниках. Естественно, присутствует в ней и Александр Иванов, который написал «Явление Христа народу». Книга эта попадалась мне то тут, то там. И почти всегда раскрытая именно на этой иллюстрации. В бог знает какой раз наткнувшись на нее, я, наконец, обратила внимание на спрятавшийся где-то в уголочке маленький, но психологически решенный портрет Гоголя с натуры. И была поражена - это именно то, что мне надо! К тому времени я уже начала писать свою картину. Хоть и понимала, что это - совсем не то, чего мне хотелось. Отталкиваясь от работы Иванова, я повернула голову писателя на три четверти: чтобы отчетливее были видны прекрасные, как лепестки розы, губы, оригинальный гоголевский нос, глаза-маслины. Убрала с его лба волосы. Знаете, - снижает вдруг голос Елена Александровна, - по-моему, мне помогал дух Гоголя. Он не давал мне остановиться. И я успела, сделав фоном иерусалимский пейзаж. Чем очень удивила полтавских коллег: некоторые из них знать не знали, что Николай Васильевич однажды совершил паломничество в те места.

Елена Павлова и ее мистический Гоголь.

Падение Андреева

Художница мечтает создать галерею образов сильных людей, которыми восхищается. Уверяет, что где-то внутри себя слышит голоса претендентов, просящихся на портреты:

- К примеру, Хрущев, проживший в наших местах двадцать лет, - неоднозначная личность, а ведь влечет: то в газете попадется, то во сне явится. Чувствую - не отстанет! Тем более, что у меня перед ним должок, - объясняет Павлова. - Когда нас попросили написать портреты для выставочного комплекса сына президента, Андрея Ющенко «Украинцы в мире», мне дали целый список и сказали: «Выбирай!». Я взялась за Юрия Гуляева, который некогда пел в Донецком и Киевском оперном театрах. А насчет Хрущева, также там фигурировавшего, заявила: «Ну, вот этого я точно не напишу!». И так мне потом стало плохо... Не права я была. Он ведь потрясающий человек!

Необъяснимых моментов в творчестве Елены Александровны хватает. «Как-то писала философа Даниила Андреева, автора «Розы мира». Неожиданно портрет упал и размазался, хоть не должен был - я его уже хорошо подсушила. До меня дошло, что таким образом Андреев говорит: «Я недоволен». Когда переделала работу, на самом деле услыхала голос: «Вот теперь порядок. Правда, глаза у меня были не коричневые, но ты оставь,  как есть...»

- Ну как же я оторвусь от такой мистической живописи!? Это же сказка! - смеется Павлова, уверяя, что ее кистью часто водят некие «светло-хорошие» силы.

Развод на живописном фронте

Ее гобелены приносили и славу, и доход, но душа просила раскрыться в тех самых красках, которыми играла в детстве. В 1986-м, став членом Союза художников, Павлова разобрала в мастерской станки и перестала ткать. «Я хочу рисовать!» - заявила супругу. Тот воспринял этот порыв скептически. И они развелись, прожив вместе почти 20 лет. «Не поделили живописный фронт», - горько усмехается Павлова.

Несмотря на развод, последовавшую череду неудач (она сильно болела, долго была в творческом ступоре), Елена Александровна ни о чем не жалеет. «Званий нет, да я за ними и не гонюсь. Работаю ведь не потому, что хочу что-то получить, а потому, что по-другому просто не могу», - говорит постоянный участник выставок «Донецк и дончане», а также ряда других.