«Я - националист в хорошем смысле слова. Люблю Украину, свой народ. И мне очень больно видеть то, что творится со страной. Как могу - отображаю это в своих картинах. Но не в лоб, а с определённым подходом», - объясняет 66-летний димитровчанин Геннадий Симоненко, проводя меня по своей квартире, стены которой увешаны его работами.

Аккуратнее с Лениным!

Художественный зуд в нём, урождённом дончанине, - с детства. Бегал в студию при ДК им. Калинина (сейчас там Торгово-промышленная палата), потом поступил в Казанское худучилище на специальность  «политический плакат». До сих пор вспоминает, как профессор Коломойский умудрялся рисовать двумя руками сразу - одной выводил профиль, второй - затылок.

Заканчивал училище, служа в ракетных войсках в Йошкар-Оле (Марийская АССР). «Там рассмотрели мой талант и постоянно привлекали к оформительским работам. Так что служил я больше при ДК Советской армии - рисовал плакаты, афиши к фильмам, - поясняет Симоненко. - Ну и отпускали  доучиваться. У меня даже дипломными работами шли те, которые делал в армии. Никогда не забуду, как пришлось изображать громадного Ленина - панно метров в двенадцать. Составлял его, как пазл, на полу. Очень боялся напортачить. Помнил же, как в училище один из будущих скульпторов умудрился сделать фигуру Ленина с кепкой на голове и... в руке. За что потом был тут же отстранён».

Вернувшись в Донецк, некоторое время писал рекламные плакаты и оформлял магазины, трудился художником на «Точмаше». А потом, закончив техникум промавтоматики, пошёл в шахту. И платили там на порядок больше, и квартиру обещали.

«Два года проработал на Засядько, а квартиры всё не было. А в Димитрове, куда перебрался в 1974-м, мне её дали уже через три месяца. С того времени и по сей день тружусь на местной шахте им. Стаханова, - рассказывает Геннадий Константинович. - В последнее время - маляром. Возраст всё же».

О говорящих руках и безголовости

Картины свои - портреты, пейзажи, натюрморты - он пишет маслом. Святогорье, Карпаты, Донецк, Димитров, леса, поля, горы, цветы - всё прорисовано с величайшей любовью и тщательностью.

Симоненко принимал участие в общих выставках в столицах края и страны, устраивал персональные в Димитрове. Себя он называет камерным художником и ни в какие Союзы не рвётся. Ему хватает звания мастера живописи Донецкой области, возможности заниматься любимым делом, общения с собратьями по кисти на бульваре Пушкина в облцентре, куда иногда выезжает. Ну и есть, конечно, Интернет, с помощью которого можно в любое время пообщаться с теми, кто ему интересен и кому интересен он. Даже сайт имеется, которым занимается дочь.

«В последнее время в своих работах больше тяготею к осмыслению экономических, политических, социальных процессов, которые проходят в Украине, - делится художник. - Я вырос без отца, на такой улице, где многие пацаны были рецидивистами. Знаю, кто такие «смотрящие», и прочую блатную иерархию. И то, как сейчас дерибанят страну, меня дико возмущает - как, думаю, любого здравомыслящего человека. Вот и выплёскиваю».

Практически целая стена у него заполнена этими выношенными, продуманными, а лишь потом - выплеснутыми  картинами. На многих из них изображены руки, по мнению мастера,  очень «говорящие». Так, в «Оплачено» рука в запонке и малиновом пиджаке бросает доллар в избирательную корзину. «Впереди - безголовые, это наши депутаты. Им же думать не надо - за них всё решают «старейшины». А нас, народ, я написал на заднем плане в виде манекенов. Именно такое у избранников к нам отношение - рядят в любые одёжки, а могут и просто раздеть».

Рождение Украины он представил в виде яйца, напоминающего Землю, подсолнуха и трёх крестов. «Цензура» - закрытый засов с открытым замком, лежащие на флаге. Весьма показательно «Окно в Европу» - человек с голым задом и колесом вместо головы пытается пробиться туда, таща за собой грязь. В «Обеде шахтёра» замешались яблоки, «Прима», кус хлеба и... глаз апостола Петра, взятый с картины белорусского художника Исачёва. Будто наблюдает Пётр, что дальше будет...

«Одна из моих любимых работ - «Шахтёр на паперти», - демонстрирует Симоненко картину, где спиной к нам сидит горняк.... без головы. На левом плече - каска, у правого бедра - коногонка. Правая рука вывернута назад и сжата в кулак. У обутых в сапоги ног - окурки. В степи угадывается шахта им. Стаханова. «Отсутствие головы - признак того, что горняки до сих пор надеются - за них всё решит государство.  Между тем, под разговоры руководства страны о том, как важна для Украины угольная отрасль, шахтное «чёрное золото» пылится на складах, а землю изрыли копанками, вывозя оттуда уголёк за границу. Даже к нам его умудряются завозить из других государств. Спасатели», - вздыхает Геннадий Константинович.

Вечные бабочки

Пять лет он учил рисовать димитровских ребятишек. Одна воспитанница поступила в киевскую академию художеств, другая - в днепропетровское учебное заведение. «А двух очень перспективных пацанов сбили на взлёте, - переживает Симоненко. - Должность мою сократили. Решили, что обойдутся ребята и без рисования. А ведь тот же 12-летний Максим Тюта недавно стал первым в своей категории по области, написав прекрасного тряпичного клоуна. Я работал с учениками серьёзно - давал хорошую базу, учил работать в цвете. И вот...»

Его картины украшают кабинеты многих городских начальников, имеются в отделе культуры, в исполкоме. Само собой - у всех родственников.

«Старшую внучку, Наташу, я писал раз шесть. Супругу свою, Инну Николаевну, тоже, конечно, изображал, - рассказывает Симоненко. - Портреты в нашей спальне - моей кисти. А особенно жене нравится эта картина - ваза с цветами и бабочками. Если присмотреться, видно, что сине-сиреневый фон - это сплошные бабочки».

Ангел-хранитель попался зоркий

За годы работы в шахтах (а это  более 40 лет!) Геннадий Константинович был и горным мастером, и старшим инженером, и проходчиком. Опасностей, конечно, хватало.

«Однажды сорвался поддон с лесоматериалом, на котором по уклонам возят груз. И понёсся на меня, как таран. Если бы не кнопка экстренной остановки, - получилось бы подземное полотно «Размазанный Симоненко», - шутит он. - Ещё помню,  два гружёных вагона, между которыми я только-только прошёл, вдруг сложились, как домик. Рельсы там разъехались... Окажись я в тот момент там - перерезало бы пополам. Похожим образом погиб мой товарищ Володя, на которого съехала зарядная батарея электропоезда. Ну, а мне, наверное, попался зоркий ангел-хранитель».