Как хочется нектара амброзии!

Надя открыла глаза и прислушалась: судя по разнородным звукам, доносящимся с кухни, пришла мать. Вот зажурчала вода из крана, засвистел чайник, взвизгнула табуретка, с раздражением пододвинутая к окну. Мать любила есть на просторе: летом выходила с тарелкой на балкон, осенью и зимой устраивалась на подоконнике. Странно, что еще два года назад, а может, даже и год, учась в девятом классе, Надя искренне любила мать, скучала по ней,  считала умной и красивой. Словно почуяв ее мысли на расстоянии, та подошла к двери и сладким голосом пропела:

- Ты уже проснулась, доченька?

Можно, конечно, вообще не откликнуться, сделав вид, что спишь, но тогда все повторится часом позже. В отличие от Нади, которой давно уже в тягость любое общество,  у матери постоянная потребность потискать дочку,  выслушать подробный отчет за день и отчитаться самой. Когда-нибудь, если Надя покинет этот ненавистный дом, пропахший жареным луком и дешевыми сладкими духами, она выскажет ей в лицо все,  что чувствует к ней, а пока... пока приходится притворяться.

- Да, - отзывается она ленивым голосом, - проснулась.

- Вот и хорошо! - впархивает мать в комнату, - наполняя тесное пространство тошнотворным запахом кухни, - а я дранички с чесночком приготовила.

Господи,  опять этот чеснок, а Наде хочется нектара амброзии! С тех пор, как она влюбилась, мир стал пресным и безвкусным. А недавно к тоске и апатии добавился токсикоз. Тошноту вызывает не только пища, но и учителя, подруги, соседи, весь их тупой и суетный город. Странно, что раньше Надя не задумывалась, зачем живет, радовалась мелочам и глупостям, прожигала время с подружками, на лавочке во дворе, на школьных скучных дискотеках. И лишь теперь, когда у нее появился звездный мальчик, Надя поняла, что главное в жизни - любовь.

Тайный жених

Любить звезду - и сладко, и тягостно. Сладко потому, что он всегда рядом - в музыке, стихах, в журнальных плакатах, его голос из приемника настигает по дороге в школу, беззастенчиво целует прямо в маршрутке, срываясь с магнитофонной кассеты, его губы улыбаются тебе из телевизора, а глаза находят везде,  в каком бы углу комнаты ты ни грустила. И чувствуешь свою избранность в этом мире, словно на виду у ликующей толпы уплываешь с ним в обнимку на облаке. Любить простого смертного - скука зеленая: у него ни крыльев, ни облака, ни магического воздействия на толпу,  ни уж тем более способности со скоростью звука преодолевать большие расстояния. 

- Ты что-то бледненькая последнее время, - озабоченно констатирует мать и развивает мысль дальше, - и аппетит неважный. Не влюбилась случаем?

- Мама! - кричит возмущенно Надя, и губы ее трясутся.

- Все-все, доченька, прости, у тебя же звездный мальчик, я знаю. Он не звонил сегодня?

- Звонил, - успокаивается Надя и улыбается краешком рта, - но только минуточку. Сказал, что любит и скучает, он на гастролях, времени нет.

Вот уже год они играют в эту игру: известный на весь мир певец - тайный Надин жених, он любит ее безумно, и скоро они поженятся. Вот только купит в Киеве особняк и яхту на Кипре, выпустит несколько новых альбомов, а Надя к тому времени окончит школу и дорастет до заветных восемнадцати,  и они закатят пир на весь мир.

- Зря ты потворствуешь ей в этом бреду,  - укоряет маму соседка Аня,  - она же у тебя типичная фанатка, а это опасно. 

- Не фанатка, а фантазерка, - возражает мама, - пусть лучше этот миф, чем Петя из соседнего подъезда, наркоман и бездельник.

Тихое безумство дочери предпочтительней буйного помешательства, и пусть голова ее забита всякой чепухой, зато не по годам развитое тело, до которого всегда найдутся десятки охочих мерзавцев, у матери под присмотром.

Продолжаются новогодние праздники, значит, не нужно бежать в школу, зубрить английский, корпеть над задачками. Можно расслабиться и подумать о хорошем. Например, о том красном платье, подаренном мамой, в котором она пойдет на школьный вечер.

И школа ахнула

Надя садится в маршрутку и едет в центр. Нарядный город горит разноцветными огоньками, с лотков уличных торговцев компакт-дисками заговорщически подмигивает ее звездный мальчик.  Господи, до чего же он симпатичный! Какая глупая Майя Сергеевна, хоть и знает Цветаеву наизусть, говоря, что ее любовь - пэтэушник. Он тонкий, умный и нежный, особенно наедине с любимой. Иногда Наде кажется, что у нее едет крыша. Потому что явь в ее голове путается с фантазиями и снами. Ей приснилось, что у них уже было Все, и, вдохновленная новыми ощущениями, она рассказала об этом девчонкам, но рассказала  как про реальность. Врать было не просто легко, а самозабвенно приятно,  ведь она заново переживала ночные впечатления, а румянец на щеках и полуприкрытые глаза не оставили у подруг сомнений - Надька действительно соблазнила звезду! А через месяц у нее начался токсикоз, и школа ахнула - Надька беременна!

У нее уже срок три месяца, для шевеления мало, но Надя слышит, как малыш ворочается в животе и сучит нетерпеливо ножками. Правда, иногда на нее находит прозрение, и она понимает, что все это бред, плод ее сумасшедших мечтаний. Но она быстро-быстро гасит свечу реальности и камнем падает на дно своих сладчайших иллюзий.  Сегодня Надя решила купить малышу пустышку. Когда Дени родится, она будет давать ему соску, чтобы не мешал репетировать папе. Надя зашла в магазин и отдала двенадцать гривен за нарядную импортную соску. Чуть поодаль сидела на стуле тётка и продавала билеты на праздничные концерты. Среди лежащих на столике рекламок мелькнуло знакомое до боли лицо. Он в городе, а она не знает! Сегодня у него концерт! У Нади задрожали руки.

- Девушка,  вам плохо? - спросила участливо тетка. - Вы такая бледная.

- У меня тоже после родов анемия была,  - вспомнила стоящая рядом дама. - Нельзя рожать таким молодым,  вот что! Организм еще занят самопостроением, а они все спешат, спешат…

Счастье звонит под утро

…Мать, несмотря на свою примитивность, все же оказалась человеком: и деньги на концерт дала, и свою блестящую кофточку одолжила. А на цветы Надя выгребла всю мелочь из копилки, безжалостно разбив толстого поросенка, в которого ссыпали сдачу целых два года. Когда она, с пылающими на меловом лице карими глазами, толкаясь и кусаясь, прорвалась на сцену сквозь толпу визжащих девчонок, ее любовь окинула Надю знакомым взглядом - ласково и чуть насмешливо. Он взял у нее букетик,  нежно прижался щекой к щеке и, почувствовав,  должно быть, что девушка теряет сознание,  помог ей спуститься с лестницы. Вот здесь-то и протолкнула она в карманчик его вишневой рубашечки  записку со своим телефоном.

- Ну, теперь вы верите, что я его девушка? - победоносно кричала Надя подружкам. Те потрясенно закивали головами.

Весь вечер Надя не отходила от телефона, не сомневаясь, что Он действительно позвонит. Весь вечер мама вздыхала, пытаясь отвлечь ее то едой, то глупой болтовней. А когда в девятиэтажке напротив потухло последнее окно,  Надя, рыдая,  позвонила подруге:

- Светка,  он меня бросил!

- Мама мия, ты на часы смотрела?  - проворчала та. - Такую идиотку любой бы бросил.

За окном тоскливо и безнадежно загоралось новое утро. Последнее утро уходящего года. Зачем эти праздники, зачем, если она так одинока?  Слезы хлынули неуправляемым потоком, в висках стучали молоточки. Где там у мамы лежит снотворное?  Выпить и навсегда забыться!

Звонок мобильного в утренней тишине показался галлюцинацией. Кто это может быть? Номер незнакомый.

- Алло…

- Ребенок, спасибо тебе за записку. Я тоже тебя люблю! - раздался в ухе самый красивый голос в мире. - Расти, умней, становись личностью, и мы с тобой обязательно встретимся! С таким именем ты обязательно будешь счастлива! Я тебе обещаю!

Надя кружилась по комнате и снова плакала. Но это были счастливые слезы. Ее любят! Она будет счастлива! Чудо произошло!