Всякую праздничную трапезу называют "великим утешением братии". Пасха, которая по своему значению выходит из ряда главнейших двунадесятых праздников и именуется "Праздником праздников и Торжеством торжеств", предполагает особенно обильную и разнообразную трапезу. Однако, разрешая это утешение, Церковь все же не особенно одобряет изысканные, требующие многих компонентов и сложных в приготовлении блюд, считая изыски кулинарии проявлением греха чревоугодия. На пасхальном столе должно быть нескольких простых, недорогих, но необыкновенно вкусных блюд, которые несут в себе глубокое символическое содержание.

С началом первой седмицы поста заботливые хозяйки начинают копить луковичное перо, которое лучше всякого импортного порошка окрашивает яйцо в самый правильный густой красно-коричневый цвет. Раскрашивание пасхального яйца — это самое настоящее искусство. Художники-миниатюристы способны изобразить на выпуклой поверхности храмы и монастыри, фантастические букеты, небесные светила, моря, леса, степи и горы, святых и ангелов. Только вся эта живопись — влияние Запада, а настоящее пасхальное яйцо всегда красится луковичным пером!

Объяснение обычая красить пасхальные яйца в красный цвет восходит к довольно позднему апокрифу, в котором говорится об обращении в христианскую веру Римского императора Тиверия. Желая остановить проповедь Марии Магдалины, Тиверий заявил, что он скорее готов поверить в превращение белого яйца в красное, чем в возможность оживления умершего. Яйцо покраснело, и это стало последним аргументом в полемике, которая завершилась крещением Римского кесаря.

Обычай обмениваться крашеными яйцами прочно вошел в быт Церкви. Символическое значение яйца как начала новой жизни было известно и ранее. Христиане увидели в этом символе подтверждение своей веры в грядущее всеобщее воскресение. Красный цвет пасхального яйца символизирует всепобеждающую Божественную Любовь, которая одна только может сокрушить ад!

Пасхальный кулич по своей форме напоминает артос — хлеб, который освящается на пасхальном богослужении и раздается верующим в субботу Светлой седмицы. Пасхальный артос — символ Самого Господа Иисуса Христа. Обращаясь к ученикам, Он говорил: "Я есмь хлеб жизни... Хлеб, сходящий с небес, таков, что ядущий его не умрет. Я хлеб живый, сшедший с небес; ядущий хлеб сей будет жить во век; хлеб же, который Я дам, есть Плоть Моя, которую Я отдал за жизнь мира" (Ин. 6, 48-51). Артос всегда приготовляется из дрожжевого теста. Это не иудейский опреснок, в котором нет ничего живого. Это хлеб, в котором дышит закваска, жизнь, которая может длиться вечно. Онтологический статус артоса не позволяет добавлять в него ничего лишнего. В нем нет никакой сдобы, никаких ароматических веществ. Артос — это символ самого насущного хлеба — Христа Спасителя, Который есть Жизнь!

Однако в пасхальном куличе, этом артосе, перенесенном на праздничный стол, напротив, присутствует и сдоба, и сладость, и изюм, и орехи. Правильно приготовленный русский кулич не черствеет неделями; он ароматен, красив, тяжел и может простоять, не испортившись, все сорок дней Пасхи. Такое видоизменение артоса тоже имеет символическую основу. Пасхальный кулич на праздничном столе символизирует присутствие Божие в мире и в человеческой жизни. Сладость, сдоба, красота пасхального кулича, таким образом, выражают заботу Господа о всяком человеческом существе, Его сострадание, милосердие, снисхождение к немощам человеческого естества, готовность услышать любую молитву, придти на помощь последнему грешнику.

Наименование Господа Иисусом Сладчайшим в одном из древнейших акафистов помогает понять символику пасхального кулича.

Столь же ароматной и преукрашенной является еще одна непременная принадлежность пасхального стола — творожная пасха, которая также имеет свою глубокую, укорененную в Священном Писании символику. Земля, где в кисельных берегах текут молочные реки, является одним из наиболее распространенных архетипов, характерных для самых разных культур. Молочные реки в кисельных берегах были вековечной мечтой русского крестьянина, которая воплотилась в сказках и народных песнях.

Господь, обращаясь к Моисею, обещает Своему избранному народу "землю хорошую и пространную, где течет молоко и мед" (Исх. 2, 7). Эта характеристика земли обетованной сохраняется на протяжении всего повествования о Пасхе — переходе евреев из Египта в Палестину. Она является прообразом Царства Небесного, путь в которое для верующего человека еще более труден, чем сорокалетнее путешествие иудеев. Ее "молоко и мед" — образ нескончаемой радости, блаженства святых, удостоенных спасения и вечного пребывания перед престолом Божиим.

Таким образом, творожная пасха — это символ пасхального веселья, сладости райской жизни, блаженной Вечности, которая не является бесконечным длящимся временем, бессмысленным повторением одного и того же, но, по пророчеству Апокалипсиса, "новым небом и новой землей". А "горка", форма, в которую укладывается пасха — это символ Небесного Сиона, незыблемого основания Нового Иерусалима — города, в котором нет храма, но "Сам Господь Бог Вседержитель — храм его и Агнец" (Апок. 21, 22).

А вот что было на Пасху в польских домах. В этот самый большой христианский праздник поляки предавались чревоугодию с не меньшей страстью, чем молитвам и возгласам "Христос воскрес!". Перед Пасхой, как известно, соблюдается Великий пост. На заре христианства его соблюдали очень строго даже короли. В дальнейшем строго по-католически постилась лишь беднота. Зажиточная шляхта и магнаты придумали "удобную" форму поста, употребляя разнообразные вкусные блюда из рыбы, притом нередко в непомерных количествах. В Страстную субботу повсюду люди несли в костел святить яйца, затем ставили их на домашний праздничный стол. В шляхетских усадьбах и в магнатских резиденциях эту процедуру проделывал приглашенный ксендз. Вся освященная пища ставилась на большой стол в столовой: ветчина, колбасы, зельцы, заливная рыба, запеченный целиком поросенок и изделия из теста: мазурки, торты, слойки и знаменитые "бабы". Из напитков присутствовали водка, вино, пиво, мед. Центром стола был пасхальный агнец из масла или сахара.

Пасхальное застолье начиналось с того, что собравшиеся делились освященными яйцами и желали друг другу всего доброго и наилучшего. Затем все садились за стол. Особо трепетно относились к пасхальным бабам и мазуркам, да и к самому процессу изготовки, который представлял собой в некотором смысле священнодействие. Кухарка, хозяйка дома и прочие жен щины запирались в кухне на ключ. Мужчинам было запрещено появляться там.

Белоснежную пшеничную муку просеивали сквозь густое сито, в мисках растирали сотни желтков с сахаром, для придания тесту пряного аромата и цвета в водке растворяли шафран, резали миндаль, перебирали изюм, в ступке толкли ваниль и ставили дрожжевое тесто. Далее его перекладывали в специальные формы и накрывали льняными полотенцами. Когда тесто поднималось, бабы осторожно ставили в печь.

Готовые бабы осторожно клали на пуховые перины, чтобы при остывании они не поднялись. Чтобы не повредить нежное тесто, разговаривали шепотом. Когда изделия остывали, их красиво и обильно покрывали глазурью. Особой славой пользовались "пуховые" и "муслиновые" бабы.

Что касается мазурок, то они представляли собой тонкие лепешки, как правило, на песочной основе или облатке, покрытые слоем какой - либо массы - творожной, ореховой, миндальной или иной, и украшенные разноцветной глазурью, вареньем или орехами. Вот как выглядел пасхальный завтрак у магнатов во время пасхального приема у князя Сапеги, во времена короля Владислава IV в середине семнадцатого века. "Стояло четыре преогромных кабана, то есть столько, сколько было времен года, каждый кабан был начинен свининой, то есть ветчиной, колбасой, поросятами. Кухмистер проявил величайшее искусство, запекая целиком этих кабанов. Парами стояли двенадцать оленей, тоже запеченных целиком, с золотистыми рогами, но для вкуса они были начинены разной дичью, то есть зайцами, тетеревами, дрофами, белыми куропатками. Олени символизировали двенадцать месяцев. Вокруг саженных размеров изделия из теста, столько, сколько недель в году, то есть пятьдесят два, превосходная сладкая сдоба, мазуры, жмудские пироги, и все украшено заморскими фруктами.

Кроме того, было 365 бабок, то есть столько, сколько дней в году Каждая была украшена искусным узорчатым орнаментом и надписями, так что некоторые только читали, а не ели. Что же до напитков, то было четыре кубка, соответствующие четырем временам, года, наполненные вином еще со времен короля Стефана. Парами стояло 12 серебряных кувшинов с вином времен короля Сигизмунда - эти кувшины символизировали 12 месяцев. Парами стояло 52 бочонка, тоже серебряных, соответственно 52 неделям, и наполнены они были кипрским, испанским и итальянским вином. А далее 365 бутылей с венгерским вином, то есть столько, сколько дней в году. А для дворовых 8700 кварт меда, ровно столько, сколько часов в году". Осталось немало описаний подобных магнатских приемов, и завтрак у князя Сапеги был отнюдь не самым пышным.