У димитровского ветерана есть часы… "за взятие Москвы"

- Идут? - приглядываюсь я к серебряному изделию швейцарских мастеров.

- Сейчас нет, - качает головой Анатолий Чельцов. - Не время. Я завожу их 22 июня, ровно в четыре часа. Время начала войны. Тикают, пока не остановятся. А я выпиваю чарку (раньше чего покрепче, теперь - просто водички) за тех, кто не вернулся с войны или лег в сырую землю после… Такая традиция. И радуюсь, что часики эти - у меня, а не у какого-то немецкого офицера, взявшего Москву.

Лесной бой

Толику было два года, когда семья перебралась из курского села Ивановское на Новоэкономический рудник - нынешний город Димитров. Подростком он уже работал в шахте. Пережил оккупацию. «Страшное было время, - вздыхает. - Комсомольцев и партийных забрали и расстреляли в Красноармейске, тела сбросили в противотанковый ров».

В ноябре 43-го Чельцова призвали в армию. Он окончил школу младших командиров и в июне 44-го, едва исполнилось 18 лет, попал на фронт. Был сержантом-пехотинцем, освобождал Западную Украину, Польшу, Германию.

- Самый памятный бой произошел в феврале неподалеку от города Лукенвальде, - вспоминает Анатолий Михайлович. - Человек двадцать наших нарвались на сорок немцев из внутренних войск. Завязался бой, мы отступили в лес. Нами командовал лейтенант Травин - шустрый такой москвич. Мы укрылись за деревьями, они - за бревнами, которые кто-то заготовил для отопления, да вывезти не успел. Прижали нас хорошо…

Бой длился где-то с полчаса. И среди фашистов полегло немало народу, и среди наших были потери.

- Я находился на правом фланге, - продолжает Чельцов. - Шапку свою выставил, а сам в сторонку отполз. Вижу - нападающими командует офицер. Статный такой, в фуражке. Прикинул я расстояние - метров семьдесят. Выставил прицел на автомате и на выдохе срезал фрица очередью. Рухнул он, как подкошенный. Подхватили его солдаты, да и поволокли, откуда пришли. Получается, этим выстрелом я прекратил бой, который складывался явно не в нашу пользу.

За это, а также за то, что спас двух раненых товарищей - лейтенанта Травина и пулеметчика Луцева, наш земляк получил медаль «За отвагу». А через два дня ранило и его.

«Зенитная» история

В конце апреля 45-го подштопанный в госпитале Чельцов оказался по заданию в Берлине, в районе Лустгартен. А тут наши связисты обнаружили в подвале одного из домов два ящика. Открыли, а там часы. Швейцарские. Серебряные. Карманные. Каждые - в красивом желтом шелковом мешочке. Доложили комполка. Тот дал команду раздать трофей солдатам, выходившим на исходные позиции для штурма рейхстага. Одни достались и Анатолию.

- В Димитров я привез их уже молчащими, - рассказывает ветеран. - После войны лет пять прослужил в Магдебурге, где, занимаясь на перекладине, забыл их вынуть. Стукнул, они и перестали тикать. Показывал мастерам, но те лишь руками разводили: непосильное, мол, дело…

Он бы, может, не заводился с починкой, но, узнав историю часов, не мог оставить всё как есть.

- В 1985-м смотрел телевизор и на экране вдруг увидел «свои» часы, - улыбается Анатолий Михайлович. - Генерал-полковник Василий Шатилов (Герой Советского Союза, командир 150-й стрелковой Идрицко-Берлинской дивизии, воины которой 1 мая 1945 года штурмом овладели рейхстагом и водрузили на нём Знамя Победы - ред.) рассказал, что их заказал в Швейцарии лично фюрер, собираясь вручить лучшим из лучших офицеров вермахта за взятие Москвы. Модель Zenith выбрал не случайно. Ведь войну суеверный мракобес начал вскоре после самого длинного дня в году, когда солнце стояло в зените. Но так как советскую столицу фрицам не сдали, часы так и остались в Берлине.

Починить часы «за взятие Москвы» помог коллега по работе (Чельцов 32 года отдал шахте «Центральная»), обрусевший немец. Такие вот шутки судьбы.

Анатолию Михайловичу идет 85-й год. У него двое детей, трое внуков, правнучка. Ветеран ухаживает за супругой Лидией Адамовной, у которой нет ноги. Вместе они живут уже более полувека.

Чельцов продолжает выступать на различных встречах, рассказывая подрастающему поколению о военном лихолетье. Уникальные часы, которые обещал подарить местному музею, из дому выносит редко. Но для «Донбасса» сделал исключение.