К 70-летию Освобождения Донбасса. Отступая, гитлеровцы взорвали шахты

Мануйлово, Кричнички, Тараны, Степановка, Дмитровка и другие села ныне Шахтёрского района в годы войны входили в состав Снежнянского, именно они приняли на себя самый страшный удар освободительной миссии на Миус-фронте. Это были не просто большие, а что называется, кровопролитные бои.

А непосредственно Снежное освобождали 126 стрелковая дивизия, которая в последствии была переименована в Горловскую, дважды Краснознаменную, ордена Суворова,  гвардейскую… В боях участвовали 55 стрелковый корпус, часть 87-й стрелковой дивизии, восьмая воздушная армия  и некоторый другие.

Но, несмотря на то, что сам Снежное немцы просто оставили (освобождение пришло 2 сентября), город заплатил за него страшную цену. Уходя, гитлеровцы взорвали все шахты, а в лагерях расстреляли военнопленных. В лесу у шахты №27 есть братская могила, в которой покоятся останки 252 наших солдат, которых оккупанты расстреляли накануне отхода.

Всю картинку боев у Саур-Могилы наблюдала из своего дома Вера Семёновна Богородская в девичестве - Лебединцева. Она и сейчас живёт в том же посёлке Орехово. Ей 7 ноября исполнится 86 лет.

- Всё взрывалось, казалось, что под Саур-Могилой не останется и живого места. Летали самолёты, строчили  зенитки. Всё это прекрасно было видно с нашего бугра, но до нас, слава Богу, снаряды не долетали.

Перед отступлением немцы предупредили местных жителей, чтобы, по возможности, спрятались в убежища. Многие ушли за село в балку Липовую, увели с собой домашнюю живность. И в наклонных стволах шахты №8 укрылись люди, жили там до окончания боёв. Мне было всего 16 лет, но по военным меркам, я была вполне взрослой. Когда в соседнем Чистякове (ныне - Торез) организовали госпиталь, я ходила туда пешком, работала санитаркой. Там же, среди раненых, нашла и своего супруга, Ваня лечился в госпитале после ранения, мы подружились, а потом и поженились. До сих пор живём вместе.