Сегодня, 25 февраля, исполняется 140 лет со дня рождения великой женщины Ларисы Косач, которую и по сей день называют дочерью украинского народа. Гениальная поэтесса, демонстрировавшая в своих произведениях и глубокую лирику, и активную гражданскую позицию (в связи с чем Иван Франко писал о ней: «Эта больная, слабая девушка - едва ли не единственный мужчина во всей Украине!») интересна не только своим творчеством. Ее биография состоит из удивительных фактов, которые не обсуждаются у школьной доски.

Парень отверг - и родилась новелла

Леся Украинка умерла в возрасте 42-х лет: туберкулез, с которым она вела «тридцатилетнюю войну» (ее выражение), всё-таки победил. А теперь представьте: жить столько лет в ужасных муках - болезнь вначале разрушала кости, потом перешла на почки, и болевые приступы бывали невыносимы - и вместе с тем реализоваться во всех основных сферах! Девушка получила отличное образование (хоть и домашнее) - знала десять языков, увлекалась географией, изучала историю искусств и религий, активно развивалась в творческом плане... Но, что самое главное, - была любимой и любила сама!

Внутренний стержень, сила воли, невероятное жизнелюбие - те основные качества, благодаря которым из хорошо воспитанной уроженки Волыни выросла национальная героиня, -  достались ей от матери, которую, кстати, раздражало, что дочь порой была уж слишком спокойной, мягкой и отходчивой - ну вся в отца! Саму Олену Пчилку (псевдоним Ольги Косач) - писательницу, члена-корреспондента Всеукраинской академии наук - побаивались мужчины-современники. Так, меценат и издатель Евгений Чикаленко характеризовал ее так: «Це та баба, що їй сам чорт черевики на вилах подає».

Ее дочь Ларису знакомые критиковали за непонятную любовь к «мужицкому» языку. Особенно те, кто знал, что она блестяще знает русский, переводит мировую классику с немецкого, французского, итальянского, английского...

Однажды в дружеской компании писатель Григорий Мачтет пошутил: мол, Лариса Петровна пишет на украинском, потому что русским языком досконально не владеет. Поэтесса тут же  села за рояль и под импровизированный аккомпанемент экспромтом продекламировала  рондо «Когда цветет никотиана», ставшее единственным ее стихо-творением на русском. Все пришли в восторг от того, как легко и изысканно у нее это получилось.

Впрочем, обычно поэтесса осаживала тех, кто выступал против рідної мови. Как-то одна богатая волынская помещица спросила: «Чому це ви, Ларисо Петрівно, вживаєте майже завжди мужицьку мову?». «А ось ви, графиня, - улыбнувшись, отвечала Леся Украинка, - не боїтесь уживати мужицький хліб, чи цей хліб не отруює вас?».

Изящную шпильку получил и некий господин, иронично поинтересовавшийся у Леси: «Вы, значит, малороска?». «Так, пане, мені теж іноді так здається, що я менша за вас зростом. Але, мабуть, ми обоє помиляємось», - рассудила Лариса Петровна, намекая на то, что мужчина ниже ее на две головы.

Одним словом, она себя обиду не давала. И обделенной судьбой в основном не чувствовала. Только иногда, когда понимала, что ее болезнь всё-таки заметна окружающим. Например, в период мучительного курса лечения йодоформом девушка параллельно переживала душевную драму: студент Нестор Гумбарашвили, в которого Леся была влюблена, не ответил на ее чувство, дав понять, в чем причина отказа...

К чести поэтессы, малодушие избранника не повергло ее в отчаяние. А наоборот, стало стимулирующим средством: на волне всех этих переживаний она написала новеллу «Голосні струни», подала ее на конкурс киевского Литературно-артистического общества и получила главную награду (и, кстати, единственную в жизни) - «Золотой жетон».

Письма для другой

При еще более сложных и даже трагических обстоятельствах Леся написала пьесу «Одержимая» - у постели своего любимого мужчины, белорусского революционера Сергея Мержинского, умиравшего от туберкулеза.

- В ту страшную ночь, когда Сергей находился в бреду и у него горлом шла кровь, Леся Украинка сочинила, пожалуй, сильнейшее по эмоциональному накалу произведение - драму о великой любви, великой ненависти и великой непокорности, - считают исследователи ее жизни.

Сама Лариса говорила об этой своей работе: «Признаюсь, что я писала в такую ночь, после которой, верно, долго буду жить, если уж тогда жива осталась. Если бы меня кто-нибудь спросил, как я из всего этого жива вышла, я бы могла ответить: «J’en ai fait un drame»! («Я создала из этого драму!» - франц.)

Они познакомились в Ялте в 1897 году. Двое одиноких людей, надломленных тяжелой болезнью: Мержинский - красивый и деликатный 27-летний мужчина, демократ, революционер, основатель политических кружков в Киеве и Минске, и Леся - на год его моложе, хрупкая и застенчивая. Сошлись на почве поэзии. И чем дальше развивались отношения, тем теплее и искреннее относилась поэтесса к новому другу. Ему первому она прочла пьесу «Голубая роза»: со стороны скромной Леси это было знаком особого расположения, доверия и... глубокого чувства.

Зимой 1900 года, встретившись с Сергеем в Киеве, девушка была огорчена состоянием своего друга. И в надежде, что ялтинский воздух вернет ему силы, заставила Мержинского поехать в Крым. Спустя полгода, не почувствовав улучшения, он вернулся в Минск и поселился на квартире у своих теток. Мужчина больше не мог заботиться о себе самостоятельно и угасал с каждым днем. А Леся, узнав об этом, тут же отправилась к любимому вопреки запрету матери, опасавшейся, что такое испытание подорвет и без того слабое здоровье дочери (так и случилось).

Она уже не скрывала своих чувств: «Мой друг, любимый мой друг, сотворенный для меня. Как же можно, чтобы я жила сама, теперь, когда я знаю другую жизнь?.. Я видела тебя и раньше, но теперь я иду к тебе со всей душой, как ребенок идет в объятия того, кто его жалеет… Это ничего, что ты меня не обнимал никогда, это ничего, что между нами не было поцелуев… Только с тобой я не одна. Только с тобой я не на чужбине…»

Увы, Мержинский не мог ответить на это признание взаимностью: он любил другую девушку - революционерку Веру Крыжановскую, сосланную в Вологду. Более того, умирающий диктовал письма Вере, а Леся... их записывала. Призвав на помощь всю душевную силу и мудрость, она вкладывала свой поэтический талант в эти послания.

Эта воистину невероятная история любви стала основой художественного фильма «Иду к тебе», снятого на киностудии Довженко в 1971 году. Роль Леси Украинки исполнила народная артистка России Алла Демидова.

Смерть любимого 3 марта 1901 года стала огромным ударом для Ларисы. Надев траур, она до конца своих дней не снимала черные одежды. Хотя судьба дала ей еще один шанс стать любимой.

Спустя шесть лет поэтесса познакомилась с Климентом Квиткой, музыковедом и собирателем народного фольклора. Ларису сдерживал тот факт, что он был моложе ее на девять лет, поэтому она боялась испортить жизнь молодому мужчине. Всё решилось после того, как тот... заболел туберкулезом. Женщина ухаживала за ним и, считая, что любовь - это в первую очередь самопожертвование, наконец, ответила согласием на предложение руки и сердца. Правда, при этом ей пришлось полностью отказаться от родительских денег.

Муж с трудом мог заработать средства на лечение жены, поэтому ради операций и оздоровительных заграничных поездок семья была вынуждена распродавать всё, включая кухонную утварь.

В последние годы жизни сила воли Ларисы и стремление противостоять обстоятельствам обострились настолько, что ее творческая активность возрастала параллельно наступлению болезни. Именно в этот период поэтесса создала свои лучшие произведения - драму-феерию «Лісова пісня», поэму «Адвокат Мартіан», драму «Камінний Господар». А затем улетела «на крыльях песни» осуществлять свою давнюю мечту: она всегда хотела потрогать руками облака...

«Твої листи завжди пахнуть зів'ялими трояндами...»

Одно из самых пронзительных прозаических произведений Леси Украинки - ее письмо, адресованное умирающему Сергею Мержинскому. До сих пор его считают лучшим любовным монологом в украинской литературе:

«Твої листи завжди пахнуть зів'ялими трояндами, ти, мій бідний, зів'ялий квіте! Легкі, тонкі пахощі, мов спогад про якусь любу, минулу мрію. І ніщо так не вражає тепер мого серця, як сії пахощі, тонко, легко, але невідмінно, невідборонно нагадують вони мені про те, що моє серце віщує і чому я вірити не хочу, не можу.

Мій друже, любий мій друже, створений для мене, як можна, щоб я жила сама, тепер, коли я знаю інше життя? О, я знала ще інше життя, повне якогось різкого, пройнятого жалем і тугою щастя, що палило мене, і мучило, і заставляло заламувати руки і битись, битись об землю в дикому бажанні загинути, зникнути з сього світу, де щастя і горе так божевільно сплелись... А потім і щастя, і горе обірвались так раптом, як дитяче ридання, і я побачила тебе.

Я бачила тебе і раніше, але не так прозоро, а тепер я пішла до тебе всею душею, як сплакана дитина іде в обійми того, хто її жалує.

Се нічого, що ти не обіймав мене ніколи, се нічого, що між нами не було і спогаду про поцілунки, о, я піду до тебе з найщільніших обіймів, від найсолодших поцілунків! Тільки з тобою я не сама, тільки з тобою я не на чужині. Тільки ти вмієш рятувати мене від самої себе. Все, що мене томить, все, що мене мучить, я знаю, ти здіймеш своєю тонкою, тремтячою рукою, вона тремтить, як струна, - все, що тьмарить мені душу, ти проженеш променем твоїх блискучих очей, - ох, у тривких до життя людей таких очей не буває! Се очі з іншої країни...

Мій друже, мій друже, нащо твої листи так пахнуть, як зів'ялі троянди?

Мій друже, мій друже, чому ж я не можу, коли так, облити рук твоїх, рук твоїх, що, мов струни, тремтять, своїми гарячими слізьми?

Мій друже, мій друже, невже я одинока згину? О візьми мене з собою, і нехай над нами в'януть білі троянди! Візьми мене з собою.

Ти, може, маєш яку іншу мрію, де мене немає?

О, дорогий мій! Я створю тобі світ, новий світ нової мрії. Я ж для тебе почала нову мрію життя, я для тебе вмерла і воскресла. Візьми мене з собою. Я так боюся жити! Ціною нових молодощів і то я не хочу життя. Візьми, візьми мене з собою, ми підемо тихо посеред цілого лісу мрій і згубимось обоє помалу, вдалині. А на тім місці, де ми були в житті, нехай троянди в'януть, в'януть і пахнуть, як твої любі листи, мій друже...

Крізь темряву у простір я простягаю руки до тебе: візьми, візьми мене з собою, се буде мій рятунок. О, рятуй мене, любий!

І нехай в'януть білі й рожеві, червоні й блакитні троянди».

7.ХІ.1900.

Леся Українка.